![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про Великую Свободу и имена
Когда я в первый раз увидела Великую Свободу-
Нет, нужно по порядку. В Гамбурге действительно есть такая улица, Große Freiheit.
Вообще-то мы с Марлен после тихого вечера в тихой кафешке за хорошим пивом искали метро, но вместо этого попали на Реепербан, где как раз начиналась гулянка. Лет двадцать назад Реепербан и весь квартал по соседству с гаванью был одним из самых злачных районов Германии; сейчас там как-то остепенились и празднуют с тем же размахом, но более мирно (хотя по округе до сих пор висят таблички вида "Распитие спиртного в стеклянной посуде, ношение холодного оружия и острых предметов в пятницу, субботу, воскресенье с 21.00 до 06.00 ЗАПРЕЩЕНО!", а внизу крупными буквами, видимо, для совсем непонятливых - "огнестрельное оружие ЗАПРЕЩЕНО в ЛЮБОЙ день недели, в ЛЮБОЕ время суток!"
Итак, мы двинулись по Реепербану в поисках метро и в надежде куда-нибудь свернуть, и свернули на эту Великую Свободу, и это оказался какой-то блестящий развеселый ад: толпы пьяненького народу, какие-то американские туристы с дорогущими зеркалками и маньячным выражением на лицах, со всех сторон мигают и переливаются рекламы борделей (...это были именно они, не маскирующиеся под ночные клубы, стрип-клубы или что-нибудь еще), рядком вдоль стен стоят, мнэ, сотрудницы, и все это под дикие децибелы.
Нда, говорит Марлен, какое, гм, ироническое совпадение. Мне вот интересно, что здесь сначало было - название улицы или сама вот эта улица?
Оказалось, что в начале было - как и полагается - имя, Великая Свобода - это в начале 18 века была свобода веры, в протестантском Гамбурге именно на этой улице впервые разрешили поставить католический костел, он и до сих пор стоит.
В следующий раз на эту Великую Свободу я забрела случайно где-то через месяц, в католическое Вербное Воскресенье. Погода стояла хмурая, моросил дождик, в пустоте улиц звонил трехчасовой колокол: бомм, бомм, бомм, и я еще подумала, кто же здесь соберется на службу - или это продолжение старой традиции моряцких служб, когда-то начинавшихся после полудня - потому что раньше никто бы не проспался после гулянки.
И я пошла на звон. Звонили в том самом католическом костеле св.Иосифа, стенка в стенку с очередным ночным клубом, и - собор был полон, все с вербами, все знали символ веры, и костел говорил одним голосом по-польски - это была польская служба. Когда читали Евангелие, все опустились на колени, и я тоже, и было все понятно, то ли потому, что я примерно помнила текст, а польский - все ж таки родственный язык, то ли потому, что просто все понятно, только "Кроль жидовский" вместо "Царя иудейского" звучит странно, но это-то не страшно. Очень не хотелось уходить.
Как я вышла - нынешний антураж улочки под мелким дождиком смотрелся весьма жалко, без подсветки бордели как-то совсем уж поблекли, слегка замызганные таблички "до 18 вход запрещен" и фотографии девочек, сами девочки устало курили в дверных проемах и не обращали на меня никакого внимания.
Уже выйдя к гавани и увидев море, я предалась пафосным мыслям на тему того, насколько одна Великая Свобода все же больше и прекраснее другой, но все ж таки насколько еще "не погиб еще тот край" - и, как по мановению руки, засияло солнце, море засветилось, цветущие вишни набережной тоже вспыхнули белым светом на фоне послегрозового неба - будто подтверждая эту банальную мысль, будто она нуждалась в дополнительном подтверждении.
no subject
no subject
no subject
no subject
кстааати, а как там насчет моей статьи?:)
no subject
no subject
К последнему абзацу
Была пятница, с работы я приехала домой, из дома поехала на Никитскую: к 7 вечера пятницы, через месилово Пушкинской и перехода под Тверской, по Тверскому бульвару с трубящими машинами, рекламными щитами через каждые пять шагов, пятничной молодостью (и не только молодостью) мира, пьющей пиво и не пиво, массово сидящей на спинках скамеек ногами на сиденье, подъемными кранами, строительными заборами, толкучкой, грязью, жарой. Пока я дошла до консерватории (это долго, полчаса, не меньше), ненависть и ужас от этого города меня просто переполняли. "Ненавидите ли вы Москву так, как ненавижу ее я?" Да, наверно, только любовь может переродиться в ненависть такой силы. Подумать только, я любила Тверской бульвар настолько, что приезжала туда просто посидеть на скамейке, а сейчас мне не место в этом городе - успешном или рвущемуся к успеху, и нет над нами неба - только подсвеченный рекламными огнями дым.
Напротив консерватории звонили колокола Малого Вознесения - колокола там несостроенные, но это было как глоток воды в жару, и какая-то женщина стояла напротив и слушала звон. А потом был второй амфитеатр консерватории, круглые окна под самой крышей, хор, трубы и арфы, и мне показалось, что сейчас лопнет небо - вот это, похожее на рыжий дым, на изнанку целлофанового пакета; лопнет как этот пакет, потому что оно ненастоящее, и в круглые окна мы увидим четырех всадников, и печати, и трубы, да, трубы, славящие Его, и мы увидим новое небо.
Но, наверно, еще не сошлись какие-то звенья, не все исполнено, концерт кончился и мы вышли обратно, и за это время прошел ливень и стало легче. Я шла думала, что мы будем жить, пока еще будем, потому что все еще есть такие люди и то, что они делают, дает нам время что-то изменить - этому миру, этому городу, нам самим, и в том числе и поэтому, наверно, чаша Его терпения все еще не переполнилась...
к твоему последнему абзацу
А церковь напротив консерватории - давно кажется, что глоток воздуха просто для всей округи.