(no subject)

[istarni]

Че-то как-то нет у меня иммунитета к природным явлениям. Вот чтобы сохранить сознание в неизменном виде сейчас, мне бы лучше из дома не выходить, шторы задернуть и главное -

Замковая гора - это такой холм в центре города, бывшая неприступная крепость, которую кто только не штурмовал и так и не взял, и наполеоновские войска тоже не взяли, а потом, как подписывали Шенбруннский мир, Наполеон самолично потребовал крепость взорвать - и взорвали, как полагается, остался холм, две башни, часть стены и ворота.
До ворот - торгово-сувенирный центр, под воротами - гулко, за воротами - тишь. И, поднимаясь крутой тропинкой наверх, слышишь - флейта нежно и призывно играет над черепичными крышами старого города, и рядом с ней - сухой треск барабана, предчувствие военного марша, чужое войско, подступающее к городу, и опять сквозь барабан - флейта, вариации одного и того же мотива, зовущего - куда?
Это не Гамельн, деточка, это не Гамельн, да и ты уже вышла из возраста детишек...
Заходящее солнце греет затылок и щекочет за ухом, солнце смягчает черты и облагораживает пейзаж, не допуская кроме себя никаких других цветов, так что пожелтевшие листья и сухая трава вспыхивают нестерпимо-золотым, а все остальное - зелень, камень, сизоватые облака - получает тонкую золотую окантовку, и лица прохожих и влюбленных (парочки чуть не рядами сидят на стене крепости) тоже подведены золотом, как лица святых на фресках ранних итальянцев, и в этот час не увидишь ни одного некрасивого лица, ни одного враждебного взгляда, потому что даже их смягчает закат.  На фотографии же вся эта теплая палитра и вовсе уступает место чистому золотому цвету, и здесь мне кажется, что иногда техника точнее нас видит происходящее вокруг.

Прямо над головой металлом бьет колокол на часовой башне, бомм-бомм-бомм, и, будто дожидаясь его, вступают колокола церквей, город внизу уже лежит в сизоватых сумерках, уже поднимается дым из труб - сизоватый с той же золотой окантовкой, и, поднявшись на вершину замковой горы, можно увидеть за невысокими еще, уютными холмами вокруг города - горы, все выше и выше, чем дальше к северу, и на вершинах уже лежит снег, но сейчас даже он отливает золотом. 
А потом солнце садится, и последние минуты на гребне горы - холодный малиновый, бледное золото могильников под неверной луной, уже не греющее, но вполне дающее свет, а потом солнце садится, и цвета выцветают, бледнеют, и все наливается синим цветом сумерек, и эта едва заметная синева густеет с каждой минутой.
Когда я выхожу из трамвая - конечная остановка, северная окраина города - уже почти стемнело, все цвета выцвели,  и в ложбину между холмами наползает туман. 
 

Ничего личного, это я сегодня после института прогулялась.