Пошла в критики)

[istarni]

Итак, еле-еле, кое-как, с грехом на три четверти сдавши экзамены и в страхе ожидая их результата...Собираюсь поговорить о более приятных вещах. Прочитала я на радостях свободы «Нарготрондскую усобицу» авторства Морваэна myrngwaur  
( лежит здесь: zhurnal.lib.ru/b/bleher_d/blackhound.shtml) и разразилась по сему поводу длинным текстом.

Это такой длинный и прекрасный почти во всем роман о пресловутой нарготрондской усобице, изложенный от лица оруженосца Келегорма. Это очень «живой» и наполненный всеми-и-вся текст: Морваэн умудрился вписать в роман даже кота Тэвильдо из ранней «Лейтиан» - и насколько же мощным, и страшным, и живым получился этот Тэвильдо!

Но там они все живые, до последнего и самого эпизодического персонажа, там даже у кой-кого из орков появляются – в двух словах – характеры (про роскошно написанные внутриангбандские разборки я молчу уже). Крепости, города, а также леса и природные красивости тоже зримые и осязаемые, с множеством «вкусных» деталек: мир, не эпический мир, а самый настоящий, с весенней грязью и распутицей, разными…хм, стебными надписями на кхуздуле в качестве нарготрондских орнаментов, с дружескими подначками и армейским юмором во время тренировки новобранцев.

Это один из очень, очень, очень немногих текстов, в котором Красивые Слова Высоким Штилем не просто не режут глаз, не просто к месту – без них повествование лишится изрядной доли своей прелести. Но проблема (а заодно главное достоинство сего романа) – это очень убедительный роман. Он 1) затягивает 2)не отпускает 3) чрезвычайно активно выражает Точку Зрения.

Перводомовскую точку зрения.

 

И эта горячая т.з. автора проявляется и в субъективных впечатлениях и предпочтениях рассказчика, и в авторских трактовках самых разнообразных событий. Что касается первых, то они абсолютно уместны и прекрасны: будет очень странно, если воин феанорини будет почтительно относиться к Тинголу, молить валар «заберите меня отсюда!» и прочее. Наоборот, средний феанорини будет чуть (или не чуть) свысока относиться к синдар, чуть (или не чуть) снисходительно или даже презрительно отзываться о мирных жителях тылового Нарготронда, не любить людей, не доверять валар и майяр, боготворить Феанора, разделять идею клятвы и прочее. И все эти не обязательно идеальные черты вовсе не делают рассказчика Эрелендо Аласармо отрицательным персонажем – напротив, живым чело…в смысле, эльфом. 

 Но в романе есть еще и Авторские Трактовки, отличные от «Лейтиан».

К и К не запирают Лютиэн – она сама отказывается выходить из своих покоев:

«...Последнюю неделю Лютиэн сама не своя - она практически перестала выходить наружу, все реже и реже покидает свою комнату. Когда Князь осведомился - почему - ответила: если я пленница, так не хочу ложного подобия свободы. Ты не пленница - возмутился Князь, на что немедленно последовал ответ - так позволь мне тогда уйти!»

(Здесь, мне кажется, разница небольшая – быть запертой в маленьких покоях или большом Нарготронде…)

В самом конце Ородрет не то что бы изгоняет К и К – скорее, он дает им уйти от народа нарготрондского. Те оставляют в городе дружину для дальнейшей обороны сего города. Более того, Келебримбор остается в городе по прямому приказанию отца – чтобы помогать Ородрету в обороне. Ородрет нисколько не винит К и К в смерти Финрода, Келегорм рассказывает ему об идее создания союза Маэдроса…К и К уезжают.

Честно говоря, мне такая трактовка событий по душе, мне бы хотелось принять такую трактовку…просто потому, что здесь меньше вражды и больше мира, а я очень не люблю вражды. Но…если так, то почему Ородрет отказывается от участия в Нирнаэт – если в конце «Нарготрондской усобицы» уже воодушевился идеей союза?

Очень жаль, что история здесь заканчивается. Я бы с большим удовольствием прочитала, как, по версии Морваэна, история пошла дальше.Или: при первой встрече между Келегорм объявляет Лютиэн, что не убил ее нареченного, потому что «не сражается с теми, кто слабее его» - Берен был один, у Келегорма была дружина. Интересно было бы прочитать дальше про встречу в лесу и попытку похищения Лютиэн – как ни крути, Келегорм с Куруфином именно что напали на более слабого, потому что два конных воина на одного пешего и одну девушку, даром что полумайя…не знаю.

Ну да это предположения о ненаписанном. Теперь про написанное:

 Кто мне в тексте больше всего понравился – это Лютиэн, она написана так, что становится понятно: полумайя, и эта не то что бы даже нечеловеческая – неэльдарская природа чувствуется в ней совершенно явно. Еще один БОЛЬШОЙ РЕСПЕКТ автору: написать иной разум и иную природу – это не сочинять мельчайшие подробности про неземную красоту Мэри-Сью. А здесь и разум, и иная природа, и майярская сила, и красота неземная – все видно. Ох, какая Лютиэн!

«Какие ей орки? Да любой орк от нее драпанет за тридевять земель, тихо повизгивая от страха. Старшая Сила, страшная сила, страшная для всего, что живет по иному закону. Так странно говорить о чем-то - старший; мы уже отвыкли от этого, мы отреклись от власти наших старших, ушли из-под их опеки, и как ушли! А теперь эта сила пришла к нам сама и повстречалась с нами. (…)

«Она очень быстро меняется, и это поражает. Изменяется постоянно, как туман, как речная вода. Гордая и могущественная, невзирая на усталость, госпожа, вышедшая к нам из орешника - девчонка-странница на поляне у костра - и вот снова! Своды и стены подземного города словно бы опять пробуждают в ней королевскую кровь - или не только королевскую?».

Большой, очень большой респект автору: в повествовании почти нет «черной краски», коей незадачливые фанфикеры густо мажут нелюбимых героев. Здесь не то чтобы феаноринги прекрасны и в белом черно-красном, а все остальные – идиоты безвольные или еще чего похуже. О нет. Какой Финрод – прекрасный, очень не похожий на двоюрдных братьев, даже ваньярское происхождение в тексте чувствуется! Отречение от короны и уход с Береном – кратко, без особых красивостей – но удивительно реально. Его поединок с Сауроном и гибель на Волчьем острове написаны так, что слезы на глаза наворачиваются. В конце концов герои выдают ему, наверно, высшую похвалу из тех, которые возможны для воина первого дома: впрямую сравнивают с Феанором.

Даже Артаресто-Ородрет, всю дорогу описываемый как некто не очень сильный, не очень уверенный в себе и плохо способный к управлению (и даже после ухода Финрода во всем полагающийся на К и К) – как он хорош в сцене попытки самосуда нападения озверевших гопников народа нарготрондского на дружину, соответственно, первого Дома:

«...и тут он распихивает передние ряды толпы, расшвыривает в стороны бойцов в полтора раза крупнее себя, вырывается вперед, обгоняя толпу, на полпути до нас разворачивается лицом к своим и застывает, раскинув руки крестом - ободранный, со сбитыми в кровь костяшками пальцев, совершенно безоружный, в повседневной одежде, изрядно порванной к тому же... неуловимо прекрасный и величественный в этот миг - бледно-золотые волосы разметались по плечам, глаза горят дивным каким-то летучим и жгучим пламенем. Артарэсто? На какую-то секунду у меня все плывет перед глазами, и мне кажется, что я вижу перед собой того самого, за чью смерть нам тут собираются мстить...»

  Вообще же описание народного безумия – а еще больше, безумия-в-бою выходят настолько убедительными и страшными, что просто-таки жуть берет.

Черной краски нет почти. Ею –несильно, но ощутимо – подмазаны Берен, Гвиндор, пожалуй, и Мелиан (Мелиан – не прямо, но авторская трактовка природы завесы Мелиан… но об этом позже) Что радует – «черная краска», негативное отношение к вышеупомянутым персонажам обычно все-таки укладываются в личное отношение к ним рассказчика и могут быть объяснены этим самым негативным отношением. К примеру, я сомневаюсь, что Берен был…физически настолько нехорош собой, но с точки зрения эльда, до этого сталкивавшегося с людьми только один раз и проникнувшегося к ним отвращением – может быть, он выглядел именно так.

А людей Аласармо совершенно явно не любит, не понимает и вообще не желал бы иметь с ними никакого дела – точка зрения, может быть, и не красящая рассказчика в глазах людей –читателей, но вполне понятная для аманского эльда, который с людьми особо не сталкивался.

Вот, к примеру, первое столкновение с людьми – союзниками Финрода в Бретиле: «Странные, асимметричные лица. Очень разномастные, двух похожих нет... и только одно общее, только одна единая черта - неправильность, искаженность какая-то. То и дело, скользя взглядом по лицам, подмечаешь неровный подбородок, искривленную линию брови, странно оттопыренное ухо. И общее выражение глаз - словно бы слепое, недвижно-непонимающее… Лица поросли неровной шерстью - не роскошные куздские бородищи, а какой-то мох, болотная травка. Волосы всклокочены. Одежда сшита кое-как, на живую нитку, и дико смотрятся тяжелые наконечники пик - явно синдарской ковки - на неказистых древках».

 Понятно, что эльда с такой точкой зрения мало не будет приветствовать появление Берена в Нарготронде…но (большое, большое уважение автору) – его речь от лица рассказчика, конечно, пристрастна, но хотя бы (хотя бы!!!) Берена не выставляют слабаком и неудачником:

   «Мы сидим в башне, он - посередине, у стены стоят отобранные меч, лук, кинжал, пара засапожных ножей, колчан со стрелами - наш гость вооружен был так, что будь я Орком, трижды подумал бы, прежде чем лезть на рожон; а посмотрев на его личико, подумал бы четырежды, а то и пятикратно. Странное лицо (…)   Если бы я способен был поверить в такое, я бы предположил, что Человек передо мной - ученик или близкий спутник одного из Валар, возможно - Маиар.

   Должно быть, именно эта сила, коснувшаяся его и на некий краткий миг овладевшая им, и наполнила его зрачки злым огоньком одержимости - когда он смотрит на меня, я чувствую, что я для него не значу ничего, и вся его внешняя почтительность и учтивость вассала-смертного – напускная».

 Вообще Берену не везет в писательском отражении. Хотелось бы мне прочитать что-нибудь про Берена «по мотивам».

Гвиндор ощутимо смешон (иногда так просто жалок) в роли военачальника…НО это опять же можно объяснить точкой зрения рассказчика: вассал Келегорма почти наверняка будет сравнивать любых других командиров и военачальников со своим лордом…разумеется, не в пользу этих командиров и военачальников.

Теперь про Мелиан и ее завесу. Герои-князья и дружинники майяр и валар, скажем так, не доверяют, и это тоже – в рамках логики персонажей – понятно: «мы уже отвыкли от этого, мы отреклись от власти наших старших, ушли из-под их опеки, и как ушли!» Поэтому симпоматичен разговор Келегорма с Лютиэн, где обе стороны никак не убеждают друг друга просто потому, что что для один не доверяет тому, чем руководствуется другая. «Моя мать услышала, что Финрод и Берен в беде. Я поверила ей. – я бы не поверил. – ты хочешь сказать, что она лжет? Нет, но она может быть не права. Видения могут быть от врага» и прочее.

Это – понятно, это – субъективное отношение: феанорини не доверяют ни валар, ни майяр, надеясь на себя и Единого (если я правильно поняла мысль автора). Но дальше в романе получается объективный факт: завеса Мелиан – это некая…тварь, субстанция,нечто, обладающее разумом, которое медленно убивает и жрет всех орков и прочих тварей, которые там оказываются, и тем самым поддерживает свою, завесы, жизненную энергию.

Выясняется это следующим образом: Келегорм после бегства Хуана и Лютиэн кидается за ними в погоню, идет по следу, Хуан, путая следы, приводит его к Завесе, и Келегорм туда впечатывается и в этой самой завесе застревает. Описание страшненькое: «это была Завеса, Стена Дориата, место смерти любого, замышляющего дурное против Владык Синдар и их рода. ….Завеса обволакивала его со всех сторон. Притупляла чувства, лишала разум силы, тянула и влекла к себе, в свою теплую бессмысленную радость покоя. Его спасал до времени голод - он все-таки старался ничего не есть. Но потом и голод он перестал ощущать. Завеса хотела, чтоб ему было хорошо, чтоб он умер без мучений, потому все, что могло его мучить - с ее, Завесы, точки зрения - она замыкала и отнимала».

Келегорм объясняет это тем, что «Сила Мэлиан не вечна. Она - всего лишь Маиа в искаженном мире, постоянно противостоящая сильнейшему ее. И вот она придумала такую штуку, которая может пополнять свою силу сама, без ее прямого участия. За счет вражьих тварей. Так сказать, побьем врага его оружием...»

И мне как-то сильно не по себе от этой концепции. Потому что, как мне кажется, такая завеса Светлой майи Мелиан в толкиновском мире просто не могла существовать. Просто потому, что, сотворив такую завесу, светлая майя Мелиан перестала бы быть светлой майя Мелиан, а превратилась бы в нечто морготообразное – не сразу, но неизбежно.

По всему толкиновскому легендариуму раз за разом проходит мысль, что бьющий врага его оружием рано или поздно сам становится оружием врага. Что даже мысли об оружии врага ведут к падению. Саруман Белый лишился права называться Белым, когда пожелал себе кольцо Саурона. Дэнетор, желавший бы сражаться с Сауроном его же оружием, сам чуть не стал оружием Саурона – напомним, что он был вполне в состоянии развалить всю оборону Минас-Тирита – и развалил бы, не окажись там Гендальфа.

Поэтому, как мне кажется, такая Мелиан невозможна.

Мне казалось, кстати, что завеса Мелиан поддерживается не только и не столько силой Мелиан, сколько результатом «договоренности» с самим краем. Мелиан – «хозяйка» леса Нелдорет, так же как Том Бомбадил – «хозяин» своего края, и по ее повелению лес не пропускает чужаков. Условно говоря, « магнитное поле» завесы обеспечивает не Мелиан – Мелиан «пишет программный код» для этого поля, без ее воли и ее присутствия «программа перестает реагировать». Ну это уж мои измышления. Кстати – а были ли у Мелиан «каналы связи» с Аманом и валар? Вроде бы должны были быть – она ж никуда не уходила и не отрекалась ни от кого. Тогда – при постоянном притоке напряжения (пардон за кривую терминологию) она могла бы и сама «держать напряжение».

Идем дальше. Раз за разом в романе проходит мысль, что Лютиэн «пропускают на Ангаманди».Об этом говорит Тэвильдо («они сдали ЕЙ нашу крепость»). Об этом –ч уть позже- говорит Келегорм: «Тол ин Гаурхот был сдан без боя, точнее - с подобием, с имитацией боя. И теперь она поверила в свою силу, в свою избранность - она очень хотела в это поверить, а теперь все говорит ей о ее правоте. Она придет в Ангаманди, Курво. Никто не поймает ее, хотя будут ловить. Никто не убьет, хотя будут - очень убедительно, я полагаю! - пытаться убить. Она возьмет Ангбанд, как взяла Волчий Остров, и выйдет оттуда живой. С нашим Камнем, Курво. С нашим Камнем...»

 У меня эта концепция, если честно, совсем не вызвала восторга, ну совсем не вызвала. Но я постараюсь аргументировать, почему этого быть НЕ МОГЛО НИКАК (как мне кажется): с точки зрения простой логики и с точки зрения литературной.

 В принципе, гораздо после этого, уже после Дориата и Гаваней, Моргот радовался такому исходу событий: его противники воюют между собой. И я могла бы предположить, что мысль о будущих усобицах пришла ему в голову (или, скорее уж, Саурону – очень в его духе) еще ДО вырезания Сильмарилла из короны. НО! Такая мысль могла прийти уже ПОСЛЕ прихода Финрода на Волчий остров (Саурон узнал Финрода – король Нарготронда идет без войска – неладно что-то в датском королевстве – там же наверняка находятся Келегорм и Куруфин – у них клятва – значит, Нарготронд уже разделился из-за одной возможности получения Камня – а если они Камень получится, то какая хорошая резня получится!) Более того, если уж предполагать, такая мысль вряд ли появилась бы и ДО прихода Лютиэн и изгнания Саурона. Потому что, как мне кажется, пытаться таким образом нейтрализовать противника (=через потерю Сильмарилла, сдачу и разрушение крепости и общую потерю престижа, которая уже скоро обернулась очень, очень серьезной угрозой, а это уже серьезно) можно решиться только тогда, когда понятно, что с противником НИЧЕГО БОЛЬШЕ сделать уже не получится. Что его нельзя просто-напросто убить и прочее. Лютиэн своей силы до поединка с Сауроном особо не проявляла, а вот потом…

К счастью, в этих туманных построениях мне помогает сам автор. Одной деталькой касаемо разрушения башни на Тол-ин-Гаурхот. По «Лейтиан», башня рухнула от песни Лютиэн. По роману Морваэна, все было более прихотливо:

«А потом башня рухнула.

   - Сама по себе?!

   - Черт ее знает. Нет, наверное. Я думаю, Саурон с ней что-то учинил, что она без него стоять не могла... а его ведь победили, Аласармо. Мы чуяли, как его сила и злоба покидают стены, и они начинают рушиться...

     Я задумываюсь всерьез. Это еще что за новости? Тол Сирион был отменной крепостью и в чародейском укреплении не нуждался. Башня, конечно, изрядно выгорела изнутри во время первого штурма, но не настолько же, чтоб без "силы и злобы" Тху она не смогла бы стоять! То есть чтоб добиться такого результата, Гортхауру пришлось по сути разобрать крепость на составные части по кусочку - а потом собрать заново, утвердив основание ее в себе самом. (…)

Так строить крепость можно только в одном случае. Если ты собираешься в любую минуту бежать из нее - но не желаешь, чтобы она в целости досталась противнику (….) Потому что крепость они сдали, как только туда подошла Лютиэн. Вот зачем этот карточный домик. ….Серую Госпожу и ее смертного пропускают на Ангаманди...»

 Башня рухнула не потому, что ее «спела» Лютиэн, а потому что Саурон ее перестроил так, чтобы иметь возможность вовремя обрушить, чтобы создать у Лютиэн иллюзию, что это она ее «спела». Ход хитрый, но…на такую чародейскую перестройку нужно время, а откуда оно у Саурона? С какого времени Саурон и Моргот знают о походе за Сильмариллом? Когда у них родился этот гениальный план, и когда Саурон перестроил башню? Там времени-то немного прошло…

 И второе предположение, чисто литературное: у той Лютиэн, которая вышла у Морваэна – хватило бы силы и свалить Тол-ин-Гаурхот, и задурить голову Морготу. Мне даже немного жаль, что автор создал ее такую – способную на все подвиги Лютиэн из «Лейтиан» - а потом получается, что эта Лютиэн банально поддалась на провокацию сауроново-морготову и повела себя абсолютно так, как эта дивная компания желала. Грустно.

 Что удивляло или мешало читать:

Квенья без перевода. Ну не знаю я тую квенью, и синдарина тоже не знаю, можно было хоть сноски поставить иногда? (жалуется невежественный критик).

Еще вот что:

Подкупает, берет за душу и, можно сказать, вполне себе убеждает в авторской правоте интонация рассказчика, в которой поочередно есть пафос, просторечие, ирония, снисходительность, удивление, радость…Короче, полный (точнее, нормальный) набор человеческих эмоций, и я еще раз радуюсь, что пафос чередуется с (само)иронией – потому что на дворе, увы, не век рыцарских романов, когда можно было весь роман писать высоким штилем.

В составе этой иронии-сарказма-снисходительности-иногда-переходящей-в-презрение – полный набор разнообразных прозвищ разнообразнейших же государей. Я еще могу понять, почему эльда-вассал Келегорма говорит «Государынька» (то ли о Финголфине, то ли о Фингоне – вполне возможно, что дружинники наравне с этими лордами Первого дома относились к титулу и носителю верховного государя…без особого пиетета). Могу, опять же, понять форму имени «Финдаратик» - кстати, сюда еще один респект автору. Это чудная словоформа встречается только в самом начале, пока до Нарготронда еще не добрались – в самом городе и после, когда рассказчик все больше проникается уважением к Финроду – никакого «Финдаратика» не остается и в помине.

Но у меня есть вопросы по поводу Голосины, Смуглика, Младшеньких… притом своего лорда Аласармо всегда называет почтительно – Князь. Если бы братья так называли друг друга, то ладно, но для дружинника – не слишком ли…запанибрата называть так братьев своего ж лорда? Впрочем, не знаю.

Если я чего-то в своих трактовках намудрила с текстами Лейтиан, поправьте).

Comments

[kemenkiri.livejournal.com]

Первое и общее: что же, по-моему, в критики вам можно смело идти, вы смотрите куда доброжелательнее и шире, чем, например, некая оч. ехидная Мышь;-)
Есть еще пара мыслей по поводу (и без повода), надеюсь до завтрашнего уезда в Литву их еще черкнуть, а то потом фиг его знает, когда.

[istarni.livejournal.com]

О, я была бы очень рада услышать эту пару мыслей!
и счастливой поездки в Литву!

[kemenkiri.livejournal.com]

И я таки уехала. А теперь приехала и постараюсь написать.

Мысль первая, сугубо текстологическая.
Мелиан таки совершенно точно не имела никаких своих каналов связи с Валинором с тех пор, как - собственно, цитирую Серые Анналы:
"ибо не видения не мысли не могу я различить, что пришла или приходит с Запада: тень лежит на всей земле Амана, и простирается далеко через море". (Это она говорит Галадриэли в шестьдесят-каком-то году).

А вот раньше и определеннее (пар. 41) - о том, что приход Нолдор не провидели ни Мелиан, и Моргот, "ибо никаких вестей не приходило з Амана, равно с вестником, духом, или же видедием и сном, после гибели Древ и сокрытия Валинора".

...тем более интересно, что Мелиан это явно чувствует - этот "обрыв связи", - но не бросается в панику, не занимается мрачными прорицаниями...Я уже говорила, наверное, что я все больше уважаю майа Мелиан??
...Впрочем, у нее есть - связь с миром. Через Тингола. И важнее будет, когда уйдет эта связь - ведь в "автономное плавание" из Валинора она ушла уже давно и сознательно...

Еще одну мысль попытаюсь сформулировать завтра. Вышло не про рецензируемый тест, но уж что в голову пришло;-)

[yourhelcanare.livejournal.com]

Сложно сказать что-либо о произведении и критической статье по нему, пока всё это не прочитаешь. Но желание прочесть роман после знакомства со статьёй возникло:)
И да, такая концепция Завесы мне также не очень нравится.
По большому "секрету всему свету": я тоже Финрода обычно сравниваю с Феанором, считаю их продолжением и дополнением друг друга (но это уже больше из области философии;)).

[julia-monday.livejournal.com]

"В самом конце Ородрет не то что бы изгоняет К и К – скорее, он дает им уйти от народа нарготрондского. Те оставляют в городе дружину для дальнейшей обороны сего города. Более того, Келебримбор остается в городе по прямому приказанию отца – чтобы помогать Ородрету в обороне. Ородрет нисколько не винит К и К в смерти Финрода, Келегорм рассказывает ему об идее создания союза Маэдроса…К и К уезжают."

Это профанация текста Толкина.

[julia-monday.livejournal.com]

Желания читать не возникло, ибо явно я проникнусь еще большей нелюбовью к Морваэну. Это же надо такое написать!