Дорожная история...еще одна

[istarni]

...Я, конечно, скоро иссякну, все ж таки запас дорожных разговоров у меня не безграничен, и запас меня, как я сегодня убедилась еще раз, тоже не безграничен. Но пока - еще одна история, советую ее прочитать, кстати, из головы не идет.... 

Изложено Террариуму прошлым, что ли, летом; бог ты мой, только подумать, сколько килобайтов, километров, мегабайтов бреда было мною изложено Террариуму!

Я ехала первым поездом из Граца в Зальцбург. Четыре часа, народу мало -свернулась на двойном сиденье и заснула по дороге. 

Просыпаюсь - солнышко светит, поезд стоит, а на платформе на табло стоит - "Зальцбург".

УЙЙ! Хватаю сумку, сую ноги в туфли и собираюсь уже вылететь из вагона, когда сидящий напротив старичок меня останавливает: 

-Вы не волнуйтесь, это не Зальцбург, это Бишофсхофен только. На табло показывают не стоянку - зачем, есть же таблички на платформе, а станцию назначения. 

Ох, говорю, спасибо. А как вы узнали, что я еду в Зальцбург?

Он улыбается и кивает на стол. 

Правильно, сложно не догадаться о том, куда едет человек, шмякнувший на столик путеводитель по "музыкальному Зальцбургу!"

Спасибо, говорю.

Молчим. 

Я смотрю на старичка - бодрый немецкий пенсионер, улыбчив, гладко выбрит, светлая рубашка, на крепком старомодном кожаном чемодане еще и светлая шляпа лежит!

Мой нежданный собеседник поглаживает рукой мягкую обивку кресла и сообщает в пространство, но вроде как и мне тоже:

-А раньше это были вагоны самого что ни на есть первого класса! Вот ровно такие же - в шестидесятых годах...

Так, может, их потому и переместили во второй класс, говорю, что вагонам по пятьдесят лет. 

- Вы правы... Железнодорожные ветераны - прямо как я... Я ведь пятьдесят лет проработал на железной дороге - в Берлине. Вот я сейчас на пенсии, одна дочка у меня в Таиланде,  уехали с семьей, чтобы, значит, детям расти у моря, я к ним еду, вот в Зальцбурге самолет, а другая - в Америке, в Бостоне, тоже с семьей, с работой у них все хорошо, я мог бы только на самолетах летать, но все же больше люблю на поездах, я ведь всю жизнь на поездах, пятьдесят лет...

Я был отличник социалистического производства - вы, наверно, не знаете, что это такое. Знаете? Вы русская? Я так и думал, у вас восточный акцент... я думал только, из России или из Чехии. Я знаю по-русски, пусть и немного - он старательно выговаривает: "здравствуйте, товарищ", "очень рад вас видеть", "как пройти до гостиницы"?

Нас даже посылали в москву с делегацией железнодорожников ГДР - с подарком товарищу Сталину (он так и говорит - "товарищу Сталину"). Я пожал ему руку, каждому члену делегации дали подарок - 500 рублей, это были очень большие деньги, и шесть блоков хороших сигарет. 

...Я еще знаю - "махорка". Вы еще говорите "махорка"? 

Да, говорю, но сейчас везде нормальные сигареты. 

Причем тут это - я ведь в первый раз именно махорку курил. Я ведь был в осажденном Берлине, тогда, в конце войны. Мне было тринадцать лет. Это был ад, огонь, развалины, днем бомбили англичане, ночью - американцы...Знаете, как у нас тогда шутили? Трус - это тот, кто из Берлина отправляется на фронт. 

А потом в город вошли русские. Мы, мальчишки, бегали за солдатами и кричали: "Товарищ Иван, махорка!" Нам хотелось курить, а у них была эта махорка. А они нам отвечали в таком духе, что нахрен вам, идите жрать, идиоты!  У них были такие полевые кухни на перекрестках, там давали кашу и хлеб...

И внезапно он озирается по сторонам, втягивает голову в плечи и что-то невнятно, вполголоса, мне шепчет. 

Я говорю - извините, не поняла? 

Он озирается еще с настоящим, кажется, испугом, и шепчет что-то еще раз, за полминуты превратившись из бодрого, жизнерадостного немецкого дедушки - в испуганного старика. 

Извините, переспрашиваю, пытаясь понять, что такого он хочет мне сказать, наклоняюсь поблише и слышу вполшепота: 

Я был в гитлерюгенде. Тогда - в Берлине, конце войны. Но... мне было только тринадцать лет, мы все тогда были... и всю эту историю с евреями мы узнали уже потом. Я... был в гитлерюгенде в конце войны...

Чего он ждет от меня, какого ответа? Я немножко киваю и совсем немного улыбаюсь. И молчу, как воспитанная девочка. 

Он приободряется, начинает рассказывать мне о своих дочках и внуках, и как они всегда ездили с женой, но жена два года как умерла, поэтому он сейчас один поедет; порывается позвонить дочке в Америку и растерянно сбивается: у них же ночь сейчас, а я и забыл; 

и поезд прибывает наконец в Зальцбург, и на прощание я желаю ему хорошего полета, а он жмет мне руку и говорит: спасибо вам за разговор, я очень рад был, сейчас редко так поговоришь, спасибо вам...

А я что, а я не говорила, я все больше молчала и слушала, но мне тоже есть его за что благодарить. 

Comments

[amarinn.livejournal.com]

Ух ты...
Ты продолжай рассказывать, пожалуйста!

[intent-reader.livejournal.com]

О. Вот я эти две перепутала, как выяснилось. Я имела в виду финал этой, но думала, что он относится к предыдущей :)
Спасибо.

[hild-0.livejournal.com]

Спасибо. Храни их Бог - всех...

[odna-zmeia.livejournal.com]

Да, эти помню, обе, от того, что записаны, они не стали хуже.
Слушай, только что разглядела тэг, и какой же он правильный!

[istarni.livejournal.com]

У меня несколько таких разговоров глубоко в памяти сидит, вот и решила выложить их для общественности. Хотя вживую рассказывать, конечно, приятнее:)
Я помню - ночь, летняя Малаховка, остывший чай, за окном уже рассвет пробивается...