![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
istarniОчередная _очень_крутая_статья от Нью-Йорк-Таймс.
Живут, скажем, в городе Ракка в Сирии три девушки. Зовут их, скажем, Авс, Дуа и Асма, они учатся в университетах, ходят с мальчиками на пляж, зависают в кафе, слушают американский рок, много читают - Агату Кристи, Хемингуэя и Гюго и т.д. - вообще живут такой обычно-западной жизнью.
Потом в Сирии начинается гражданская война. Это где-то на западе страны, в общем, это их не касается. Потом в городе появляются беженцы, но это тоже не очень мешает привычному течению жизни. Потом в город приходит ИГИЛ, и Ракка оказывается столицей внезапно! появившегося халифата.
В городе появляются иностранцы, приехавшие на джихад. Местные сирийцы ощущают себя жителями второго сорта; путь наверх - только через ИГИЛ.
Авс выходит замуж за турка, который приехал сражаться за этот самый ИГИЛ - отец сказал, что она увидит его на втором свидании, если он предложит порядочное приданое; Авс романтичная девушка, поэтому она все-таки не может представить себе, как согласиться выйти замуж, не видя человека - подглядывает в щелочку, видит жениха и решает согласиться ради семьи. Она выходит замуж и даже счастлива; муж к ней ласков, только вот постоянно уезжает на войну на несколько дней. Ей хочется детей, но детей нельзя - чтобы будущие смертники не привязывались к детям, тогда они будут меньше настроены себя взрывать. Авс только и может, что общаться с другими женами, там она счастливая - ее муж, в конце концов, не бьет - но все равно ей скучно, и грустно, и дома делать нечего, домашнюю работу она успевает переделать быстро, новых книг не дождешься - книжные разгромили.
Дуа выходит замуж за богатого саудита, который тоже приехал сражаться на ИГИЛ; ее муж богат, красив, ласков, смешит ее, обеспечивает ей роскошный дом с кондиционером и слугами, куда она с удовольствием приглашает родственников...ну и, да, тоже постоянно уезжает воевать. Он изменил мою жизнь, говорит она потом. Он заставил меня полюбить себя.
Они вступают в местную полицию нравов - ну, не то что бы их кто-то заставлял, но все их семьи так или иначе завязаны на Аль-Танзим, Организацию (так все там называют ИГИЛ), их мужья - бойцы этого самого ИГИЛ, и вообще - дома сидеть скучно, а у них будет лучше жизнь и вообще - это очень логичный выбор, у них будет больше власти и авторитета, они так и говорят это.
Вообще статус и власть - это очень важно. Дуа, впрочем, говорит с улыбкой, что ее статус был повыше, чем у других - из-за богатого мужа-саудита, не последнего в Организации. Иностранцы и иностранки, приехавшие на джихад - более важные персоны; им больше платят; у женщин больше личной свободы, им разрешено выходить в Интернет и прочее-такое; местных сирийцев это бесит. "Эти иностранки все избалованы. У них у всех было больше власти - даже у тех, кто моложе меня".
И вот они в полиции нравов - в Женской Бригаде. Асма вместе с другими женщинами встречает на турецкой границе иностранок, приехавших жениться на воинах джихада. Их очень много, многие - из Европы, совсем школьницы, они смеются и счастливы в предвкушении новой жизни. Асма не понимает, чего они так счастливы, но она не привыкла спрашивать и не спрашивает.
Итак, они в Женской Бригаде. Это оказывается очень неприятной работой. Однажды в их полицейский участок приводят двух ее подруг детства - мать и ее дочь-подростка и собираются бичевать потому, что они были в обтягивающей одежде; мать подруги просит ее вмешаться; Дуа говорит, что ничего нельзя сделать - "одежда на вас в самом деле слишком в обтяжку, вы сами виноваты, что надели не то". У нее комок в горле, когда они кричат под плетьми, и ей неприятно, что дружба-с-детства таким образом заканчивается.
Другой раз она отказывается идти на публичную казнь - побивание камнями за измену. Она говорит, что это не по шариату - для казни достаточно четырех свидетелй, а игиловцы устраивают публичное устрашающее зрелище. А еще ходят слухи, что одну из женщин вовсе не поймали с мужчиной - она вышла на площадь перед полицией с плакатом "Долой организацию". И ее побивают камнями.
По крайней мере, утешают себя Дуа и Авс, они *сами* никого не убивали. Только видели отрезанные головы. На улицах Ракки их много. Но только головы, говорит Дуа - в исламе же запрещено уродовать тела. - Нет, поправляет Авс, трупы тоже были на улицах неделями.
Женщины в Бригаде пользуются своей властью, чтобы свести счеты с нелюбимыми соседями. Впрочем, они знают, что за дружелюбными улыбками соседи лгут, потому что - вспоминает Асма - когда-то недавно она тоже вслух поздравляла подругу со вступлением в Организацию, а сама осуждала ее про себя. Ну, до того, как сама вступила.
Потом начинаются еще большие горести. У двоих погибают мужья, которых они успели полюбить - оказываются террористами-смертниками, притом теракт не против сирийской армии, а против другой группировки - *своих* же мусульман. "Я плакала целыми днями. Он умер в войне против други мусульман".
Девушки не знают, что делать. Дуа вышла замуж за хорошего человека (который был бойцом, то есть внезапно! террористом-смертником, и внезапно! против *своих же*, мусульман), а теперь Организация выдает ее замуж за другого, не давая даже положенного по шариату трехмесячного траура (нужного, на самом деле, для того, чтобы определить, кто отец возможного ребенка...)... Она говорила - я плачу целыми днями, мне нужны эти три месяца траура. Ей отвечают - тебе не нужно траура, ты жена мученика, он сам на это вызвался, ты должна быть счастлива.
- "Я была замужем за хорошим человеком, а если я окажусь замужем за дурным человеком? Мне будет больно выйти замуж еще раз, зная, что муж скоро взорвет себя. Это же естественно, привязываться".
Авс выдадут замуж второй раз - за *следующего* террориста-смертника; его она полюбить не сможет, он все какой-то обычный. Через два месяца он сбежит со своими деньгами, так что у нее даже не будет статуса вдовы.
С помощью родственников они смогут уехать в Турцию. Они живут в маленьком городке, учат английский, общаются в сирийской общине, живут в сирийских семьях, которые им очень помогают, про свое игиловское прошлое молчат - не все же в общине были пособниками ИГИЛ, неудобно.
Да, все описанное происходит в 2014-2015 годах. Вот прям недавно. Люди...очень люди. Ну и...мне все лезли в голову мысли про то, что атрибуты *западной* жизни - ни кухня, кондиционер, пляж, бикини, кафе и прочее, ни даже университет, бизнес и английский, хорошие книжки Хэмингуэя и Гюго - в общем, оно *само по себе* совершенно не равно различению добра и зла.
Живут, скажем, в городе Ракка в Сирии три девушки. Зовут их, скажем, Авс, Дуа и Асма, они учатся в университетах, ходят с мальчиками на пляж, зависают в кафе, слушают американский рок, много читают - Агату Кристи, Хемингуэя и Гюго и т.д. - вообще живут такой обычно-западной жизнью.
Потом в Сирии начинается гражданская война. Это где-то на западе страны, в общем, это их не касается. Потом в городе появляются беженцы, но это тоже не очень мешает привычному течению жизни. Потом в город приходит ИГИЛ, и Ракка оказывается столицей внезапно! появившегося халифата.
В городе появляются иностранцы, приехавшие на джихад. Местные сирийцы ощущают себя жителями второго сорта; путь наверх - только через ИГИЛ.
Авс выходит замуж за турка, который приехал сражаться за этот самый ИГИЛ - отец сказал, что она увидит его на втором свидании, если он предложит порядочное приданое; Авс романтичная девушка, поэтому она все-таки не может представить себе, как согласиться выйти замуж, не видя человека - подглядывает в щелочку, видит жениха и решает согласиться ради семьи. Она выходит замуж и даже счастлива; муж к ней ласков, только вот постоянно уезжает на войну на несколько дней. Ей хочется детей, но детей нельзя - чтобы будущие смертники не привязывались к детям, тогда они будут меньше настроены себя взрывать. Авс только и может, что общаться с другими женами, там она счастливая - ее муж, в конце концов, не бьет - но все равно ей скучно, и грустно, и дома делать нечего, домашнюю работу она успевает переделать быстро, новых книг не дождешься - книжные разгромили.
Дуа выходит замуж за богатого саудита, который тоже приехал сражаться на ИГИЛ; ее муж богат, красив, ласков, смешит ее, обеспечивает ей роскошный дом с кондиционером и слугами, куда она с удовольствием приглашает родственников...ну и, да, тоже постоянно уезжает воевать. Он изменил мою жизнь, говорит она потом. Он заставил меня полюбить себя.
Они вступают в местную полицию нравов - ну, не то что бы их кто-то заставлял, но все их семьи так или иначе завязаны на Аль-Танзим, Организацию (так все там называют ИГИЛ), их мужья - бойцы этого самого ИГИЛ, и вообще - дома сидеть скучно, а у них будет лучше жизнь и вообще - это очень логичный выбор, у них будет больше власти и авторитета, они так и говорят это.
Вообще статус и власть - это очень важно. Дуа, впрочем, говорит с улыбкой, что ее статус был повыше, чем у других - из-за богатого мужа-саудита, не последнего в Организации. Иностранцы и иностранки, приехавшие на джихад - более важные персоны; им больше платят; у женщин больше личной свободы, им разрешено выходить в Интернет и прочее-такое; местных сирийцев это бесит. "Эти иностранки все избалованы. У них у всех было больше власти - даже у тех, кто моложе меня".
И вот они в полиции нравов - в Женской Бригаде. Асма вместе с другими женщинами встречает на турецкой границе иностранок, приехавших жениться на воинах джихада. Их очень много, многие - из Европы, совсем школьницы, они смеются и счастливы в предвкушении новой жизни. Асма не понимает, чего они так счастливы, но она не привыкла спрашивать и не спрашивает.
Итак, они в Женской Бригаде. Это оказывается очень неприятной работой. Однажды в их полицейский участок приводят двух ее подруг детства - мать и ее дочь-подростка и собираются бичевать потому, что они были в обтягивающей одежде; мать подруги просит ее вмешаться; Дуа говорит, что ничего нельзя сделать - "одежда на вас в самом деле слишком в обтяжку, вы сами виноваты, что надели не то". У нее комок в горле, когда они кричат под плетьми, и ей неприятно, что дружба-с-детства таким образом заканчивается.
Другой раз она отказывается идти на публичную казнь - побивание камнями за измену. Она говорит, что это не по шариату - для казни достаточно четырех свидетелй, а игиловцы устраивают публичное устрашающее зрелище. А еще ходят слухи, что одну из женщин вовсе не поймали с мужчиной - она вышла на площадь перед полицией с плакатом "Долой организацию". И ее побивают камнями.
По крайней мере, утешают себя Дуа и Авс, они *сами* никого не убивали. Только видели отрезанные головы. На улицах Ракки их много. Но только головы, говорит Дуа - в исламе же запрещено уродовать тела. - Нет, поправляет Авс, трупы тоже были на улицах неделями.
Женщины в Бригаде пользуются своей властью, чтобы свести счеты с нелюбимыми соседями. Впрочем, они знают, что за дружелюбными улыбками соседи лгут, потому что - вспоминает Асма - когда-то недавно она тоже вслух поздравляла подругу со вступлением в Организацию, а сама осуждала ее про себя. Ну, до того, как сама вступила.
Потом начинаются еще большие горести. У двоих погибают мужья, которых они успели полюбить - оказываются террористами-смертниками, притом теракт не против сирийской армии, а против другой группировки - *своих* же мусульман. "Я плакала целыми днями. Он умер в войне против други мусульман".
Девушки не знают, что делать. Дуа вышла замуж за хорошего человека (который был бойцом, то есть внезапно! террористом-смертником, и внезапно! против *своих же*, мусульман), а теперь Организация выдает ее замуж за другого, не давая даже положенного по шариату трехмесячного траура (нужного, на самом деле, для того, чтобы определить, кто отец возможного ребенка...)... Она говорила - я плачу целыми днями, мне нужны эти три месяца траура. Ей отвечают - тебе не нужно траура, ты жена мученика, он сам на это вызвался, ты должна быть счастлива.
- "Я была замужем за хорошим человеком, а если я окажусь замужем за дурным человеком? Мне будет больно выйти замуж еще раз, зная, что муж скоро взорвет себя. Это же естественно, привязываться".
Авс выдадут замуж второй раз - за *следующего* террориста-смертника; его она полюбить не сможет, он все какой-то обычный. Через два месяца он сбежит со своими деньгами, так что у нее даже не будет статуса вдовы.
С помощью родственников они смогут уехать в Турцию. Они живут в маленьком городке, учат английский, общаются в сирийской общине, живут в сирийских семьях, которые им очень помогают, про свое игиловское прошлое молчат - не все же в общине были пособниками ИГИЛ, неудобно.
Да, все описанное происходит в 2014-2015 годах. Вот прям недавно. Люди...очень люди. Ну и...мне все лезли в голову мысли про то, что атрибуты *западной* жизни - ни кухня, кондиционер, пляж, бикини, кафе и прочее, ни даже университет, бизнес и английский, хорошие книжки Хэмингуэя и Гюго - в общем, оно *само по себе* совершенно не равно различению добра и зла.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2015-11-22 12:35 pm (UTC)Вот я с начала 2014 года на это очень со стороны из уютной ЖЖшечки смотрю. Что эти высокодуховныэ достойные украинцы, желающие похрустеть сепарами и пишущие трогательные рассказы про своих ребят-эльфов и противников-орков. Что (недавняя штука) высокодуховныэ русские патриоты, которые во время продолжающейся европейской истории с беженцами желают посмотреть, как будет гибнуть европейская цивилизация (с попкорном, видимо). Притом у высокодуховных украинцев _уже_есть_индульгенция общества на то, чтобы не только говорить, а и делать…разные вещи у себя дома и по отношению к своим же, как-то себя запятнавшим, а у высокодуховных патриотов…то ли ехать далеко и заднее место с дивана лень поднять, то ли родная полиция бдит. Но говорят активно. О дааааааааа.
И вот эта статья чем меня зацепила - тем, что описывается ситуация чуть более далекая, и на нее можно взглянуть чуть более отстраненно. Когда люди идут участвовать в побивании камнями не потому, что смерть-голод-изгнание, а ради небольшого личного кусочка власти и комфорта, душевного и физического. А потом удивляются, что-то комфорт с привкусом оказывается, ну и классика - "а нас-то за що?"
no subject
Date: 2015-11-22 01:11 pm (UTC)Радует, что хотя бы у наших высокодуховных, действительно, дальше п*здежа в сети не идет. Думаю, что факторы лени и полиции работают одновременно:)
Меня это тоже впечатлило. Думаю, если бы ИГИЛ сразу по пришествию в Ракку заставляло их силой смотреть на побивание камнями, они бы не смогли это принять так спокойно. А так, постепенно, шаг за шагом, тем более получая от ИГИЛ определенные бонусы...
Ты знаешь, поскольку очень задолбали диванные войска всех сортов и сторон с воплями про "фошызм", то я стараюсь в данной ситуации приводить не европейскую историю 20го века, а Варфоломеевскую ночь. Да, по тому же принципу, что и эта история про культурных сирийских девушек, это дает более отстраненный взгляд без затасканного всеми "фошызма". Ведь эти парижане много лет жили рядом, пиво пили в одних кабаках, дети наверняка вместе играли. Они отнюдь не были дикими варварами - наоборот, Франция 16го века, пожалуй, самая просвещенная страна Европы, а участники Варфоломеевской ночи многие прекрасно говорили на латыни или греческом и цитировали античных авторов. А потом бросились резать своих соседей, грабить мертвецов и трупы сбрасывать в Сену. А трепетные фрейлины ходили смотреть на мертвецов. И у них не было ни фюрера, ни голода, ни принуждающего под страхом смерти кровавого гестапо - нет, все это делали добропорядочные буржуа вполне добровольно без какого либо особого угнеталова по отношению к себе любимым. Вот как эта крышежорка работает?